Калмыкия Тур

Политик из России Ирина Хакамада: Веселый маленький народ

Восток — дело тонкое. Это общеизвестно. Но одно дело — рассуждать об этом, и совсем другое — столкнуться с этой тонкостью в жизни.

Калмыкия меня поразила. Прилетев в Элисту, я попала в страну, не тронутую демократией. Такое тихое, доброе, мирное ханство. Маленький девственный остров в огромном море необузданной, совершенно не отрегулированной российской демократии.

Приметы ХХI века на этом островке причудливо переплетаются с полуфеодальными порядками и нравами. Главное, даже, пожалуй, единственное лицо во всей Калмыкии — президент Илюмжинов. Его портреты везде. Он окружен всеобщим почтением. Свою вертикаль власти он выстроил по образцу великих ханств. Вся система управления, снизу доверху и сверху донизу, держится на традициях истового чинопочитания.

В официальной справке, подготовленной аппаратом правительства республики, говорится, что территория Калмыкии огромна, а населяет ее веселый маленький жизнерадостный народ. И правда, в бескрайней калмыцкой степи проживает всего 310 тысяч человек, меньше, чем в моем питерском округе. В 1943 году калмыки были насильственно выселены в Сибирь. Эта акция обернулась неисчислимыми жертвами.

Лишь много времени спустя уцелевшие получили возможность вернуться. В среднем поколении — за сорок лет — все приехали сюда из Сибири. Поэтому особого веселья я в тамошней атмосфере не ощутила. В ней, мне показалось, доминируют совсем другие чувства — нестихающая обида и обостренная любовь к своей земле.

А земля и вправду удивительная. Вы скажете: голая степь, взгляду не за что зацепиться. Ни одного дерева! А у многих калмыков, переезжающих в города, начинается клаустрофобия. Даже в лесу им тяжело находиться. Они с детства привыкают к тому, что простор должен быть немереным, горизонт бескрайним, чтобы ничто нигде не торчало и ничего собой не закрывало.

Раз в году, в апреле, совершается чудо — степь цветет. Ее сплошным ковром покрывают тюльпаны. Не длинноногие, к каким мы привыкли, а коротенькие, крепенькие, источающие, в отличие от садовых, головокружительный аромат. Цветовая гамма широчайшая — от черных до ярко-желтых и красных.

Пригодные для возделывания участки составляют не больше десяти процентов территории. Остальная земля — не пахотная. Ее богатство скрыто глубоко внутри, в недрах: там есть нефть и вся таблица Менделеева. Если правильно распорядиться этими ресурсами, этот край, по всем показателям развития, может стать настоящей жемчужиной России. Пока же до этого очень далеко.

На человека, попавшего сюда впервые, Калмыкия производит впечатление страны, скрывающей в себе какую-то тайну. Когда-нибудь она обязательно прорвется, а пока тихо и мирно дремлет где-то под спудом.

В чем же заключается эта тайна?

Калмыкия — единственная буддистская страна на европейском континенте. Больше в Европе почитателей Будды нет. В то же время в отличие от Китая, где значительное место в духовном пространстве занимает конфуцианство, или Японии, где есть еще и синтоизм, здесь народ в своих верованиях един. В развитии буддизма прослеживается несколько цивилизационных направлений. Калмыки, исторически находящиеся в родстве с северными монголами, ближе к индийскому направлению. Это накладывает отпечаток и на внешний облик народа, и на его характер — спокойный, благочестивый и мудрый.

По указанию президента Илюмжинова, который в эти дни отсутствовал, меня принимало все правительство. Были соблюдены все правила гостеприимства. Мне показали все, что есть самого замечательного в культуре Калмыкии. Памятники истории, храмы, фольклорные коллективы. Это производит сильное впечатление.

Что же касается деловой части поездки, то это были долгие восточные разговоры, достаточно непростые. Сначала, например, мои собеседники твердо высказались в том смысле, что частная собственность на землю — это плохо. А потом они же стали жаловаться на федеральную власть, которая отказывается передать региону свою собственность. Сдает ее в аренду, и при этом каждый год повышает плату!

То есть противоречие очевидное: внутри республики люди хотят сохранить те самые отношения собственности, которые их возмущают их в рамках федерации. Но спорить можно было только в самых вежливых, учтивых формах. Если вы добиваетесь определенности и не хотите, чтобы из вас выжимали последние деньги в виде арендной платы, то не следует ли распространить этот принцип и на тех, кто живет на территории региона?

Важнейшей темой обсуждения стала экономическая модель, оптимальная в условиях Калмыкии. Что может создать возможность прорыва?

Я видела знаменитый Сити-Чесс — любимое детище Кирсана Илюмжинова. Сейчас у него другая, не менее грандиозная идея — строительство грузового порта, который позволит Элисте использовать преимущества своего географического положения точно между югом и востоком.

Я познакомилась с этим планом — действительно, очень интересно. Приток иностранных капиталов, масштабное строительство, в перспективе — укрепление торговых и транспортных связей. Все это очень важно для республики.

Но если всерьез говорить о будущем этого российского региона, ключ к нему, мне кажется, нужно искать вовсе не в этих амбициозных проектах.

Элиста — чистенький городочек с редкостно благополучной экологической обстановкой — демонстрирует удивительное сочетание богатства и бедности. Доходы у основной массы населения небольшие. Внутренний платежеспособный спрос низкий. И звонкие проекты, которые так любит президент Калмыкии с его страстью к большой игре и ярким эффектам, эту ситуацию не меняют.

Можно выстроить роскошный новый город, но ни этими комфортабельными коттеджами, ни элегантными деловыми центрами при отсутствии средств никто не сможет пользоваться. Можно создать аэропорт со статусом международного. Но если у людей нет денег, чтобы покупать билеты на самолет, они все равно будут ездить на автобусе, тратя на дорогу 24 часа. Как оно, собственно, и происходит.

Решая свою судьбу, Калмыкия должна ориентироваться на такую экономическую стратегию, которая будет способствовать росту активности — не сверху, а снизу, и как следствие — увеличению доходов. Ситуация бума, мне кажется, вообще не очень органична для восточных народов, которые бывают наиболее эффективны в спокойном, неспешном движении вперед.

Сейчас главная проблема — как улучшить использование земельных ресурсов, составляющих главное богатство республики. Отсюда и может начаться прогресс. Главный парадокс региона — очень много земли и очень мало народа — предрасполагает к тому, чтобы самым серьезным образом заняться разработкой недр.

Большой выигрыш может дать передача земель в концессию по самой низкой цене — только что не бесплатно. Договоры должны предусматривать простейшую форму расчетов: расплачиваться тем, что будет на этой территории добыто, произведено и т.п. Тогда земля и начнет понемногу работать.

В области налогообложения я не заметила значительных сдвигов. Во время наших долгих разговоров с членами кабинета мы пришли к выводу, что в условиях, когда плательщики налогов живут в небольших разрозненных поселениях и основное занятие у них — скотоводство, самая удобная система — вмененный налог, типа оброка. Не могут же эти чабаны бухгалтерию держать! Отработать порядок, определить минимальную сумму, — и собирать.

Кирсан Илюмжинов хорошо знает свой народ. Готов тратить средства на строительство храмов, на поддержку религиозного просвещения. Ему это выгодно: буддисты — люди самые мирные. Но если оживления в экономике не произойдет, Калмыкия — как самостоятельная республика, субъект Федерации — рискует стать неконкурентоспособной.

Во время этой поездки я с особой силой почувствовала, что страна у нас и в самом деле особенная. Не только самая большая в мире, но и беспредельная по разнообразию национальных характеров. И самое тупое занятие поэтому — пытаться построить одну стандартную модель для всех регионов.

Ирина Хакамада, политик из России

Калмыкия это Азия в Европе