Калмыкия Тур

Карманов А. и Корнеев Г.

Как «отдыхали» калмыцкие мужчины

Бенджамин Бергман и Александр Дюма были в Калмыкии и записали много интересного.

Наша современная жизнь настолько проникнута идеями глобализации, что мы не замечаем этого. «Западная» культура диктует нам образ жизни, и в частности, наш деятельность полностью принята, и «чужое» стало родным. Футбол, волейбол, баскетбол и другие виды массового отдыха были созданы на западе, и они достойно прижились у нас! Но с принятием «чужого» мы перестали знать, то что сидит в нашей генной памяти!

Наш народ в прошлом (хочется верить, что и в настоящем) был народом-воином. И образ жизни был построен на военный лад. Вся культура, традиции, мировоззрение были связаны с воинскими особенностями, но об этом мы поговорим следующих публикациях. В этой статье, мы узнаем как проводили в свободное время мужчины-калмыки.

Одним из излюбленных видов отдыха у калмыков была охота. С особым азартом все мужчины от мальчиков до поживших воинов принимали участие в охоте.

Вот что пишет об этом Бенджамин Бергман: «Соколиная охота в давние времена у калмыков была самой обычной, а теперь только среди знатных торготов и то редко. Соколы, ястребы и особенно орлы, которых по-русски называют беркутами, по-латински falco fulvus, по-французски Jean le blanc, ловят ещё маленькими и дрессируют для такой охоты. Эта птица не относится к самым большим представителям своего рода, бывает или черной или белой.

В соседних горах Кавказа, где гнезда беркутов встречаются часто, весной маленьких птенцов воруют из гнезд или ловят сетями. Дикость этих птенцов укрощают 14-18 дней, в это время им ничего не дают ни есть, ни пить, потом им бросают отдельные кусочки мяса, привязывают к ноге веревку и при определенных звуках заставляют нападать на мясо. Птица с каждым днем становится послушней. Затем чучело зверя передвигают по земле, чтобы беркут привыкал к ловле. Так повторяют несколько раз, и когда беркут достаточно привыкает к хозяину, чтобы предпочесть неволю свободе, веревка отвязывается, и хозяин выезжает с ним на серьезную охоту. Он садится на коня, выдрессированного для такой цели, берет птицу перчаткой с очень толстой подкладкой и кладет руку на деревянную возвышенность над седлом.

Первый выезд является проверкой, достаточно ли научился беркут своему ремеслу. Выдержит он это испытание, то его возьмут не только на птиц, но и на четвероногих и даже на больших хищных зверей. По сигналу своего господина эта птица улетает, выискивает противника и стремительно бросается, впиваясь в зверя когтями между головой и телом. Величина когтей связана с силой птицы, препятствует бегу испуганного животного, дает охотнику время поспешить и ударом ножа закончить борьбу. Если зверь вырвется из когтей птицы, и хозяин считает нужным отозвать своего крылатого раба, то беркут повинуется голосу своего господина, но злобу на неудавшуюся попытку выражает угрюмо и отказом от протянутой пищи. Зайцы, дикие свиньи и лисы для беркута – чепуха. Некоторые беркуты, бывает, сами нападают на оленей. И на волков их пускают, хотя и не без опаски. А птица знает, с кем она имеет дело, и сумеет самых опасных своих противников так схватить, что сама при этом не испытывает страха. Бывали случаи, что за десять дней 12 беркутов поймали 40 лис. Хорошо обученные беркуты экономят силы хозяина тем, что во время охоты не сидят на руках, а летят в облаках над головой хозяина и, услышав знакомый сигнал, стремятся вниз, чтобы занять обычное место. Величина этой птицы такова, что калмыцкая знать редко сама занимается такой охотой, а часто в ее окружении бывают опытные люди. Князья обычно идут на охоту с соколами и ястребами.

С особым чувством романтики, под впечатлением от охоты описывает калмыков известный француз Александр Дюма: «Как только кочевая семья скрылась из виду, со двора замка следом за двумя экипажами и 12-15 конями выехали два всадника, держа каждый на своем кулаке сокола с кожаным колпачком на голове.

Стратегические меры были настолько хорошо продуманы и удачно предприняты, а тишина соблюдена, что великолепная стая из дюжины лебедей поднялась лишь в двадцати шагах от нас. В тот же момент сокольничие сняли колпачки и подбросили птиц с подстрекательским криком, как делают доезжачие, спуская собак на белую дичь. В секунды две птицы, обратясь в черные атомы относительно их тяжелых и массивных врагов, оказались среди стаи, которая с криками ужаса разлетелась. Соколы, казалось, мгновение колебались; затем каждый из них избрал свою жертву и ожесточился против нее. Два лебедя сразу восприняли опасность и попытались уйти от соколов в высоту, но те, с их длинными остроконечными крыльями, хвостом веером и упругим корпусом, тотчас оказались выше стаи на десять-двенадцать метров и отвесно пали на добычу. С этой минуты бедные лебеди почувствовали себя обреченными и не пытались больше ни увернуться, ни защититься: один летел, чтобы упасть в степь, другой — в реку.

Наконец, оглушенный и окровавленный, лебедь вошел в агонию и пытался ударить сокола своим костистым крылом, но тот осмотрительно держался вне досягаемости, пока жертва погибала. Потом он опустился на неподвижное тело, которое плыло по течению, издал триумфальный крик, позволяя течению нести себя на плавучем островке, где он оставался до тех пор, пока два калмыка и сокольничий с лодкой не подобрали мертвого побежденного и полного жизни и гордости победителя. Охотники сразу же в награду за прекрасное поведение дали своим соколам по куску кровоточащего мяса, извлеченного из поясных кожаных мешочков.

Признаюсь, эта живописная охота, которая благодаря нарядам наших калмыков приняла очаровательный средневековый облик, уже была мне знакома: ею я часто занимался в Компьеньском лесу с одним из приятелей, который держал великолепный сокольничий двор, и раз-два в замке Лу с королем и королевой Голландии.»

Так, например, отдыхали ойраты после очередных походов в Среднюю Азию, Монголию, Тибет или после жестоких войн с Цинской Империей. На мой взгляд, это не только вид отдыха или древняя традиция, а напоминание мужчине о том, кто он есть на самом деле. Во время постоянных войн, когда мужчин не было рядом, на охоту выходили мальчики, уже в детстве осознавали, что они будут щитом и мечом для защиты ойратского народа!

Наши предки умели оказать впечатление на пришельцев из Европы. Подтянутые и крепкие потомки ойратов взывали у одних чувство страха, у других уважение, а кто-то и боялся и уважал одновременно. Но их время уже ушло, а сможем ли мы быть достойными своих предков? Убить дикого кабана голыми руками или на полном скаку поддеть золотое кольцо острием копья?
Пусть этот вопрос каждый задаст себе.

Карманов Арван, Корнеев Геннадий Батыревич
КОО «Билгин Дала»